Обращаем Ваше внимание на тот факт, что на нашем сайте представлена информация
ДАЛЕКО НЕ ПО ВСЕМ предприятиям, оснащенных оборудованием Глобал Эдж. За 12 лет
работы компании нами укомплектовано БОЛЕЕ 3000 производств.

Заговорили мы с Петром Васильевичем Майбородой о бизнесе еще в машине, когда он, подхватив меня у метро, направлялся утром к своему предприятию. Начали разговор с предпринимательства вообще, потом речь зашла о его национальных особенностях, а там, слово за слово, переключились непосредственно на дела и заботы самого Петра Васильевича. Я спросил его, чем он занимался до того, как начал производить вагонку.

— Да торговлишкой кое-какой перебивался. На жизнь хватало, даже кое-что откладывать удавалось. Б России без загашника на черный день нельзя: то путч, то наводнение, то еще какая-нибудь «везу ха» на голову свалится. Правда, и загашник может накрыться. Достаточно павловский обмен денег вспомнить или де-фолт, будь он трижды неладен.

— А как вы из негоциантов в промышленники переквалифицировались? С чего все началось?

— С пожара. Человеку нередко для того, чтобы от старого отрешиться и взяться за что-то новое, нужно всего лишиться, чтобы нечего терять было. Вот так оно и случилось. Только не со мной, а с моим тестем. Он до этого мебель производил, свой цех имел. И вроде неплохо получалось. Но в один отнюдь не прекрасный для него день все пошло прахом. Цех сгорел, тесть остался на головешках. Но он не из тех, кто в беде голову пеплом посыпает. В нем предпринимательская жилка крепка. Пришел ко мне и говорит: хватит, мол, комерц-фигней маяться, дело надо делать. В общем, предложил объединить наши загашники и заняться деревообработкой.

Тут как раз по этому профилю в «Сокольниках» выставка развернулась. 2001 год шел. Мы с ним отправились изучать предмет будущего приложения сил. Не одного менеджера в пот вогнали, изучая станки и оборудование. Так усердно все на ус мотали, будто на следующий день диплом защищать по этой технике.

Там же набрели на экспозицию фирмы «Глобал Эдж», познакомились с начальником отдела продаж Ильей Катулиным. Он нас пригласил в офис. Мы поехали, посмотрели все оборудование, обговорили, что конкретно фирма может нам поставить. А на следующий день отправились смотреть помещение. Сергей Амирамович, это тесть мой, к тому времени уже произвел разведку и присмотрел некий недострой. Хозяин этого недостроя поначалу тоже каким-то производством решил промышлять, но пока цех строил, пар из него вышел. Так что он только рад был избавиться от «чемодана без ручки», который тащить тяжело, а бросить жалко.

— А насчет станков вы так-таки с «Глобал Эдж» и сговорились?

— Ну а чего ж было от добра добра искать? Мы решили, что компания вполне серьезная, не подведет. И не ошиблись. Свои обязательства по договору она выполнила тютелька в тютельку и день в день. Приятно иметь дело с обязательными людьми!

Как только мы приобретенное строение довели до нужной кондиции, пристроили сушильню. Фирма «Глобал Эдж» поставила нам все необходимое оборудование: и сушильные камеры, и станки, кроме упаковочного, этот станок не по ее профилю. Упаковочник приобрели у московской фирмы «Мегапак», которая как раз и производит оборудование для термоусадочной упаковки. Их специалисты станок привезли, установили, наладили, и теперь он у нас бесперебойно делает свое дело. Вон, посмотрите на штабеля готовой продукции (тут наш разговор продолжался уже в цехе. — Б.Б.) — дощечка к дощечке, словно печенье в пачке, каждый пакет полиэтиленом обтянут так, как не всякая мамаша ребенка спеленает. И везде наш логотип «ООО «Инвест-строй», чтоб потребитель знал, с кем имеет дело. Мы за свою продукцию тоже отвечаем.

— Теперь о сырье. Откуда дровишки?

— Из лесу, вестимо. Из города Каргополя Архангельской губернии. Только это совсем не дровишки. Сырье отменное! Мы работаем с одними и теми же поставщиками. Недавно я к ним ездил в командировку, предварительно прозондировал почву для увеличения масштабов сотрудничества. Сейчас у нас десятидневная потребность в лесе равна 120 кубометрам, а к осени планируем у «Глобал Эдж» купить и запустить сушилку мощностью в 250 кубов, и тогда где-то с декабря нынешнего года или с января следующего аппетиты наши вырастут до 400 кубометров в декаду.

— В каком виде вы получаете древесину?

— Это доска сечением 50 на 100 миллиметров.

— А чем обусловлено то, что у вас все расчеты привязаны к десяти дням?

— Длительность сушки древесины в зависимости от ее изначальной влажности равна девяти или десяти дням. Это и определяет цикл.

— Обрисуйте, пожалуйста, его от начала до конца.

— Привозят древесину на грузовую площадку перед сушильными камерами, выгружают штабелем в специальную вагонетку. Прямо в вагонетке штабель загоняется в сушилку и там, как я уже сказал, 9-10 дней он доходит до рабочей кондиции. Потом с противоположной стороны, то есть со стороны цеха, открываются ворота, вагонетки с сухой доской выгоняются в цех, а в сушилку загружается очередная порция.

В цехе же доска обрезается по размерам, на делительном станке распиливается натри 15-миллиметровых доски, которые поступают в четырехсторонник — так мы в обиходе называем рейсмусный станок, потому что в нем заготовка за один прогон обрабатывается с четырех сторон. Далее уже готовая вагонка рассортировывается по четырем сортам. В обратном порядке они чередуются так: С-класс, В-класс, А-класс и экстра-класс. Чем меньше сучков, тем выше класс. Экстра — вообще без сучков. Это, понятное дело, большая редкость. Рассортированная вагонка поступает на упаковку, обтягивается полиэтиленом, складируется в штабеля и ждет отправки потребителю.

— И сколько же народу со всем этим управляется?

— Восемнадцать рабочих и четверо руководителей. С нового года, когда запустим сушилку на 250 кубов, количество рабочих мест увеличится и работать будем уже в две смены.

— Кто ваш потребитель?

— Москва. Московские рынки. В области пока у нас покупатели есть только в Домодедове. Ну так мы и работаем всего лишь первый год. Перспектива есть, спрос растет. Но и одна Москва — довольно большой рынок сбыта.

— В чем испытываете трудности? Какие преодолеваете проблемы?

— Единственное, что у нас пока не вполне отлажено, — это поставка леса. Дело в том, что нам лес привозят попутными машинами. Наш агент в Архангельске, действуя через диспетчеров, находит машины, пришедшие в Архангельск с грузом, а на обратный путь таковым не обеспеченные. Их направляют в Каргополь, где загружают нашим лесом, и через сутки они уже здесь. Но поскольку это не свои машины, иногда возникают некоторые неувязки.

— А не слишком ли дорого автотранспортом возить лес из Архангельской области? Железной дорогой не дешевле? Тем более что у вас тут в трехстах метрах железнодорожная ветка проходит.

— Даже если бы эта ветка проходила прямо через территорию нашего предприятия, мы бы все равно не стали связываться с железнодорожными перевозками. Это и дороже, и проблематичнее как в нашем частном случае, так и вообще. Почему в нашем случае дороже? Потому что в Каргополе нет железной дороги. Стало быть, до ближайшей станции, до Няндомы — а это 80 километров — все равно наш лес надо везти на машине. В Няндоме его предстоит разгружать с автомобиля, пакетировать, штабелевать и грузить в вагон. За каждую операцию плати. Овчинка выделки не стоит.

И, кроме того, относительно уже не только нашего случая, а в целом перевозок по железной дороге. Конечно, любой экономист скажет, что железнодорожные перевозки дешевле, чем автомобильные, но это на бумаге. А для того чтобы расчеты экономиста соответствовали практике, в них надо ввести еще два коэффициента. Оба с учетом того, что железная дорога — контора государственная. Один — на всевозможные бюрократические проволочки и заморочки, в том числе и коррупцию; второй -на извечное головотяпство госсистемы, при котором груз, отправленный в Москву, может оказаться в Магадане только на том основании, что названия обоих городов начинаются с буквы «М». Занимаясь в России бизнесом, с государством лучше не связываться: верный способ вылететь в трубу. Оно с нас налоги получает, ну и на здоровье, а в остальном — извини-подвинься. Роль государства в экономике заключается в том, чтобы не мешать тем, кто эту экономику делает.

— Что видится в перспективе? Каковы планы?

— Собираемся наращивать объемы производства. Как я уже говорил, сегодня у нас в десять дней перерабатывается 120 кубов леса. Это при том, что сейчас работают две 60-кубометровых сушилки. Осенью поставим и запустим сушилку на 250 кубов, соответственно втрое увеличим выход готовой продукции.

Кроме того, есть намерение развернуть производство мягкой мебели. Сергею Амирамовичу она по ночам снится. Прикипел он к ней душой. Если дело выгорит… Тьфу, черт, лучше от греха подальше другое слово употребить. Если с мебелью все получится, будем строить еще один цех.

— Ну, дай вам Бог и храни вас Бог, как говорится.

— Спасибо. Только на Бога надейся, а сам не плошай.

— Это само собой.

Борис Булгаков
По материалам журнала «Шпиндель»