Обращаем Ваше внимание на тот факт, что на нашем сайте представлена информация
ДАЛЕКО НЕ ПО ВСЕМ предприятиям, оснащенных оборудованием Глобал Эдж. За 12 лет
работы компании нами укомплектовано БОЛЕЕ 3000 производств.
Общество с ограниченной ответственностью «БАБР» работает в Иркутской области. На снимках хорошо видно, что могут работники фирмы. В принципе, фоторепортажем можно было бы и ограничиться. Но чтобы тему пошире раскрыть, расскажем немного об истории «Бабра». А что значит само слово «Бабр», скажем в самом конце. Надеясь, что таким способом удалось немного заинтриговать читателя, начнем хроники Прямкова.
1992-1994 гг. Николай Иванович Прямков в 1992 году берет в аренду столярный цех, собирает коллектив, впрочем, всех работников он уже раньше знал, начинается работа. Предыстория же такова. Начальник СМУ-1 Управления строительства Усть-Илимской ГЭС Прямков соглашается на уговоры начальства и отправляется в достаточно сложную командировку на независимую уже Украину, в Крым, завершить там оставшиеся еще от Союза некоторые строительные дела. Но уезжает с условием: после командировки начинает «плавать» сам, берет в аренду ту самую «столярку». Командировка была долгой и трудной, завершилась успешно.
В родном городе тоже не обманули: со вздохом, но отпустили на «вольные хлеба», отдали в аренду столярный цех. Через семь месяцев (Прямков точно помнит, что через семь месяцев; надо полагать, совсем непросто было добиться этого) были накоплены деньги, чтобы выкупить все оборудование цеха (фуговальные, фрезеровальные станки, циркулярные пилы — «железо» советского производства). Стал Прямков ни от кого не зависимым (или почти ни от кого; каждый, кто начинал свое производство, знает, сколько ртов разевается на не ими испеченный каравай). Сам он говорит так: «Свое производство — это значит, что ты не привязан плотно к заказчику-строителю, как это было поначалу. Стали делать мы половую доску, выпускать любой погонаж, отделывали квартиры, коттеджи. Занимались строительными, монтажными работами — да всем, что под руку подвернется и что умели делать».
1994-1995 гг. Качественный скачок должен был произойти, и он произошел. «Вот картинка с натуры: из тайги 20-30-метровые хлысты везут на специальных машинах на завод. Там раскряжовочные линии — раскряжевывают по размеру, по диаметру, складывают по карманам. В сутки проходит порядка 10 тысяч кубов древесины. Почти везде у нас отечественное лесопильное оборудование, бревна диаметром свыше 42 сантиметров ни в одну лесопильную машину не влазят, даже чтобы на щепу пустить… Пилят бревна по 2,5 метра и колуном — на четыре части, а потом в щепу. Ну почему бы эти бревна большого диаметра не попробовать пустить на настоящее дело? Стал искать лесопильное оборудование, способное распиливать бревна большого диаметра. Вышел на «Глобал Эдж». Кроме сушильных камер, все остальное оборудование здесь позже купил. Но я отвлекся. Когда научился хорошо пилить, задумался об экспорте…»
1996-2002 гг. «Бабр» поставлял продукцию в разные страны, но настоящее партнерство получилось с одной из немецких фирм. Продавал им Прямков лиственницу самого дорогого, радиального, распила. «С немцами хорошо сработались. Я люблю порядок, четкость, они привыкли к тому, что мы слово держим, они сами всегда солидно и четко выполняют свои обязательства…»
После радиального распила оставались горы отходов. Идея лежала на поверхности: надо заняться сращиванием. Поднапрягся Прямков, купил систему торцевого сращивания. Надо было строгать — взял и четырехсторонний станок. Прикупил заточное оборудование, потом и прессы, ваймы появились, чтобы по толщине склеивать. Это его последнее пока приобретение. Номенклатура производимой продукции увеличивалась, производство развивалось…
2002 г. В этом году Прямков отказался продавать в Германию сырую доску: «У меня сушилки, у меня система сращивания… Хочу продавать вам готовую продукцию. Если хотите получать больше, чем я могу сейчас высылать, инвестируйте… Рассчитаюсь готовой продукцией». Приехал представитель фирмы. Прямков ему все показал, рассказал, объяснил. В начале минувшего лета немцы согласились дать Прямкову кредит. Не навязывали ничего: ему, мол, виднее, что, когда и где покупать. Немцы сейчас заказывают сухую строганую доску.
Прямкову все время не дает покоя одна идея — не новая, хорошо известная, но редко пока реализуемая: организовать производство по полной переработке древесины, чтобы бревно было полностью использовано.
«Сейчас фирма новый цех строит. Я как строю? Одно помещение, к нему другое пристраиваю… Хочу, чтобы полный комплекс деревообработки был в одном месте. Есть у нас 1,5 га земли. Когда закончилась аренда столярного цеха, фирма сюда с выкупленными станками перешла. Построили столярный цех. К нему пристроили гараж на 5 автомашин. Потом рядом появились лесопильный цех, склад готовой продукции. Поставили котельную, установили сушильные камеры… Цех, который сейчас строится, будет выпускать клееный брус для изготовления евроокон и стеновой брус… Мы из дерева можем сделать сейчас все».
Что дальше? Мысли кое-какие есть, но о них, считает Прямков, пока рано говорить. «Мы научились дело делать, умеем красивые вещи делать. Можно подумать о будущем», — только это и сказал.
На самом деле совсем не простой, как может показаться, была дорога Прямкова. У каждого человека, занятого производством, старающегося заработать, подняться, а следовательно, поднять и страну, хватает сложностей, трудностей, неприятностей, обид. Только зачем об этом? Вот он, результат, на снимках. А сложности… Куда без них? «Хотелось бы больше платить работникам фирмы, да пока не получается. «Социалку» — бюллетени, отпускные и т.д. — обеспечиваем, как в старые времена. Трудно повышать зарплату при таких налогах, а «в тени» работать не хочу, хоть иногда и кажется, что государство специально душит производителя, будто наверху не хотят, чтобы производитель (а именно он это сможет) вытянул страну из болота».
Что еще? Родственники Прямкова (а в Сибирь он один из всех забился) последнее время ему твердят: бросай свой бизнес, всех денег не заработаешь, сколько той жизни осталось (ему 55), возвращайся в Европу. У родителей Прямкова было одиннадцать детей, все, кстати, получили высшее образование. Сейчас в живых восемь. Но не очень-то похоже на то, что он вернется к ним, оставит берега Ангары. Сын после института вернулся сюда же, земля уже для него родная, работает в фирме, нравится. Дочь пока в Москве учится, не определилась.
«Климат тут, конечно, суровый. Зато рыбалка, охота царские. В лесу ягода, грибов море. Лето, да, короткое, но мы привыкли. Теплицы ставим…»
Вот и весь рассказ. Теперь о названии фирмы — «Бабр». Этот мифический, из преданий, зверь изображен на гербе Иркутской области. Он держит в зубах соболя. Бабр, он, конечно, легенда, а вот соболь -это вполне конкретный символ благосостояния. Только зверь он ловкий, хитрый, редкий, не каждому попадает в руки. Надо попотеть, постараться, чтобы его добыть, да и везение желательно иметь…
По материалам журнала «Шпиндель»
